Тропою смерти. Часть 1. Сломанная Печать - Страница 26

- У тебя ровно пять тактов чтобы выполнить мое распоряжение Гхань, и это последнее предупреждение. Больше поблажек не будет!

- Да повелительница! - Девушку словно взрывом подбросило на ноги, и через шесть долей такта в ложе ее не было.

А жрица тем временем смотрела на рабов "Истинным зрением", доступным только старшим жрицам.

Женщина, не скрывая удивления проступившего на ее лице, разглядывала молодую фигуру существа, видимого в Истинном зрении как облаченную в черные одежды фигуру, от которой во все стороны медленно истаивая, шла абсолютная, первозданная тьма. Из-под капюшона этой сущности проглядывал жемчужно-белый скалящийся череп с зелеными огоньками глаз, с тоской и любопытством разглядывавших торгующихся за смертные тела живых.

"Жнец! О, великий Анубис, как такое вообще могло произойти?! Как твой слуга смог попасть в руки низших каст?"

Глава 7.

Смертные. Как же вы странны в своем поведении. Вы податливы перед силой, вы легко гнетесь перед более сильной волей. Вы словно единое стадо овец, бредущее за пастухом.

Вы кичитесь свободой, равенством, правами, но готовы унижать любого, кто ниже вас по рангу. Вы считаете себя совершенством. Эталоном. Но где, же настоящий эталон? Кто это решил, когда? Тишина в ответ...

Смертные вы очень странные, но очень интересные существа.

- Что встал черноногий, живее шевели своими тощими ногами! Твое счастье, что твоя судьба кончить жизнь на алтаре храма Анубиса!

Погонщик рабов на этом рынке вытолкнул меня из ряда людей с бессмысленным, абсолютно потерянным взглядом.

- В храме Анубиса?

- Молчи и шевели ногами! - Свистнула плеть, щелкнув у меня над самым ухом.

Меня купили. Банально.

В детстве мне отец притаскивал тонны книг со всевозможных миров, в одной из них помню, описывалось восстание Спартака. В другой правила поведения рабов, и их социальный статус в обществе. Никогда не понимал смысла в рабстве...

Меня втолкнули в помещение, где шел сильный жар от камина. Янтарно-красные угли, давали сильный ровный жар, а чадящие масляные лампадки заставляли тени по стенам сливаться в чарующие хороводы.

Сидящий на полу толстяк в грязной, засаленной набедренной повязке и щербатым ртом ловко для своей комплекции вскочил на ноги.

- Чего изволит господин погонщик?

- Отмыть это мясо и поставить клеймо храма Анубиса, да разбегутся неверные в страхе перед старшим богом!

При упоминании темного бога "Толстяк" в ужасе затрясся и закивал головой. После чего с недобрым прищуром окинул меня с ног до головы.

Тут его взгляд упал на мои руки.

- Господин старший погонщик! У него на руках по клейму! Неужто он вор?!

- Был бы он вором, согласно уложения Имтмерхата, у него бы были отсечены обе руки, в дань за каждое преступление!

Свитснул хлыст, ожегший спину толстяка заставив его взвыть словно пустынный шакал.

- Живее жирная морда, ты заставляешь служительницу храма Анубиса ждать!

Зло глянув в мою сторону, толстяк забегал по комнате, насколько это вообще возможно. Зажурчала вода, потекшая из скрытых в стене труб, наполняя небольшой бассейн примерно два на два метра, и полтора в глубину.

Помывкой это действо назвать сложно: с меня сорвали набедренную повязку и, подвесив за ручные кандалы к крюку на потолке, несколько раз окунули в ванну, после чего подвесив в воздухе, толстяк принялся оттирать меня чем-то напоминающем швабру с толстой губкой и щеткой. После чего меня снова окунули и замотали в белую хламиду.

Момент нанесения клейма на левое плечо я пропустил, а потом просто стало дико больно. Человеческая ипостась так слаба. После чего на место ожога положили мокрый компресс, пахнущий травами, и замотали белой тряпицей.

По окончанию процедуры меня погрузили в какой-то паланкин, накинув мне на голову мешковину. Даже сквозь пропахшую землей и лавандовым маслом ткань я уловил легкий аромат жасмина, и чего-то еще. Возможно мускус. Паланкин женский.

С меня с силой сорвали мешок, заставив покачнуться.

- Прекратить! Все вон отсюда!

- Но Госпожа...

- Вон! Или вечером отправишься коротать ночь в мужские бараки! - Служанку как ветром сдуло.

- Прошу простить, за столь грубое обращение к вам жнец!

Молодая женщина в облачении старшей жрицы низко склонила голову в поклоне. Жрица обладала даже не поразительной, а я бы отметил уникальной красотой. Глядя в ее темные глаза, хотелось любоваться ими снова и снова...

Оковы на руках и ногах, обиженно звякнув, упали на теплый камень пола.

- Вас послал Повелитель, в мир живых?

Я потер запястья, разминая после долгой носки этого неудобного украшения. После чего окинул взглядом место, куда я попал.

От стен пахло древностью. Редко такое встретишь в мире живых, обычно за несколько поколений рассыпаются даже нерушимые цитадели.

- Если вы об Анубисе, то нет. Я не вхожу в свиту пожирателей мертвечины, я только проводник. Хотя наш народ часто общается с владыкой Дома Ночи. Я в вашем негостеприимном мире по другому вопросу. Я ищу старого друга, и хотелось бы поскорее с этим закончить.

По-видимому, женщина пребывала в легком замешательстве. Тут ее взгляд упал на забинтованное плечо. Вздрогнув, она сделала пару шагов вперед, протянув к перевязанной части тела руки.

- Вы позволите.

- Прошу.

Темноволосая красавица аккуратно развязала намотанную ткань, служащую подобием бинта, после чего осторожно сняла уплотненную ткань с пропиткой. Вместе с ней отошла мертвая кожа на месте ожога. Я поморщился.